Результат интеллектуальной деятельности: Способ прогнозирования риска формирования органического тревожного расстройства

Изобретение относится к медицине, а именно к психиатрии, и может быть использовано для прогноза риска формирования органического тревожного расстройства у пациентов с органическим эмоционально лабильным (астеническим) расстройством.

При органическом эмоционально лабильном (астеническом) расстройстве (F 06.6) отмечается преобладание клинических проявлений астении на фоне различных по степени выраженности когнитивных нарушений, снижения памяти, эмоциональной неустойчивости, слабодушия. Астенические симптомы представлены в виде повышенной утомляемости при умственных или физических нагрузках, слабости, несдержанности, головных болей (чаще метеотропного характера) и головокружений. При обследовании верифицируется либо церебрально-органическая природа данных нарушений, либо их органическая и соматогенная природа с преобладанием цереброваскулярных видов патологии. Данные психические расстройства носят хронический характер и склонны к прогредиентному течению. В некоторых случаях органические астенические расстройства могут принять затяжное неблагоприятное течение со склонностью к видоизменению ведущей психопатологической симптоматики в виде появления и нарастания несвойственных ранее тревожных клинических проявлений, которые начинают доминировать в клинической картине заболевания, что может привести к формированию органического тревожного расстройства (F 06.4).

Органическое тревожное расстройство клинически характеризуется преобладанием симптоматики тревожного спектра с внутренним напряжением и выраженным субъективно необъяснимым беспокойством, не имеющим достаточных психологических причин. При органической природе заболевания тревога связана не с внешними психотравмирующими обстоятельствами, а с внутренними патофизиологическими процессами, обусловленными самим церебрально-органическим процессом, и, соответственно, неадекватна ситуации. Снижение памяти и ослабление когнитивных функций вследствие прогрессирования психического заболевания в сочетании с выраженной тревожностью обуславливают снижение критики к своему состоянию, затрудняют социальную адаптацию, создают субъективные проблемы в процессе терапии. Многие пациенты жалуются на стойкое ощущение неопределенности, беспокойство, предчувствие беды, бессонницу. Объективно наблюдается суетливость, ускорение речи, непродуктивная социальная активность, конфликтность, сопровождающиеся раздражительностью, полиморфной соматической симптоматикой, вазовегетативными нарушениями. У большинства пациентов выявляются сопутствующие соматические заболевания, часто с преобладанием сосудистых нарушений (ишемическая болезнь сердца, гипертоническая болезнь). При их обострении симптоматика органического тревожного расстройства усиливается и труднее поддается коррекции.

Известен способ прогноза неблагоприятного течения органических расстройств [10]. При данном способе критериями неблагоприятного течения органических расстройств являются: токсикоз беременности, неблагополучные роды у матери, тяжелые инфекционные заболевания, перенесенные в раннем детском возрасте, черепно-мозговые травмы, наличие в преморбиде неустойчивого личностного радикала, угнетение α-ритма и увеличение амплитуды низкочастотного β-ритма на ЭЭГ.

Наиболее близким по технической сущности и достигаемому результату является способ прогнозирования формирования органического расстройства личности с использованием иммунологических показателей - количества Т-лимфоцитов, лимфоцитов с Fas-рецепторами готовности к апоптозу и уровня мозгоспецифического белка S-100 [11]. При содержании количества Т-лимфоцитов CD³⁺-фенотипа 51% и менее, количества лимфоцитов с Fas-рецепторами готовности к апоптозу CD95⁺-фенотипа 25% и более, уровня мозгоспецифического белка S-100 в сыворотке крови 6,12 нг/мл и более прогнозируют формирование органического расстройства личности на стадии органического эмоционально лабильного (астенического) расстройства. Данный способ выбран в качестве прототипа.

Задачей предлагаемого изобретения является возможность прогнозирования риска формирования органического тревожного расстройства у пациентов с органическим эмоционально лабильным (астеническим) расстройством.

Поставленная задача решается путем оценки у пациентов с органическим эмоционально лабильным (астеническим) расстройством уровня личностной тревожности, определения в крови иммунологических параметров, концентрации гормонов щитовидной железы (Т3 и Т4) и при значениях уровня личностной тревожности более 52 баллов, количества лимфоцитов с рецепторами готовности к апоптозу более 16%, значении иммунорегуляторного индекса менее 1,3 ед. и концентрации свободного трийодтиронина в сыворотке крови менее 3,6 пмоль/л, прогнозируют риск формирования органического тревожного расстройства у пациентов с органическим эмоционально лабильным (астеническим) расстройством.

Новым в предлагаемом способе является прогноз риска формирования органического тревожного расстройства у пациентов с органическим эмоционально лабильным (астеническим) расстройством: при уровне личностной тревожности более 52 баллов, количества лимфоцитов с рецепторами готовности к апоптозу более 16%, значении иммунорегуляторного индекса менее 1,3 ед. и концентрации свободного трийодтиронина в сыворотке крови менее 3,6 пмоль/л, прогнозируют трансформацию органического эмоционально лабильного (астенического) расстройства, как начального этапа непсихотических психических расстройств органического регистра, в затяжное течение с формированием органического тревожного расстройства.

Предлагаемые критерии (повышение личностной тревожности, количества лимфоцитов с рецепторами готовности к апоптозу, снижение иммунорегуляторного индекса и концентрации трийодтиронина) риска формирования органического тревожного расстройства были получены в результате психологического и иммунобиологического обследования 42 лиц, проходивших курс лечения в первом клиническом психиатрическом отделении клиники НИИ психического здоровья Томского НИМЦ. Средний возраст пациентов составил 57,64±6,03 лет. Диагностическая оценка проводилась по основным клиническим критериям МКБ-10. У 25 больных (1 группа) было диагностировано Органическое эмоционально лабильное расстройство (F 06.6), у 17 больных (2 группа) -Органическое тревожное расстройство (F 06.4).

Уровень тревожности определяли по шкале личностной и реактивной тревожности Спилбергера-Ханина [8]. Исследование показателей иммунитета включало фенотипирование иммунокомпетентных клеток по кластерам дифференцировки (CD) методом проточной цитометрии на лазерном цитометре BD FacsCalibur (Becton Dickinson, США) с использованием реактивов этой же фирмы [1]. Концентрацию гормонов определяли методом твердофазного иммуноферментного анализа в соответствии с инструкцией по применению наборов реактивов для иммуноферментного определения гормонов в сыворотке крови (ОАО «Вектор-Бест», Новосибирск, Россия). В качестве контроля приняты психологические и иммунобиологические данные 75 практически здоровых лиц, соответствующих по полу и возрасту основной группе больных.

При сравнительном анализе исследуемых параметров (таблица) выявлены различия между обследованными клиническими группами больных с непсихотическими психическими расстройствами органического регистра. Наиболее значимыми особенностями в группе пациентов с органическим тревожным расстройством по сравнению с пациентами с органическим эмоционально лабильным расстройством являются: достоверно более высокий уровень личностной тревожности (р=0,000595) и количества лимфоцитов с Fas-рецепторами готовности к апоптозу CD95⁺-фенотипа (р=0,000009); изменения субпопуляционного состава Т-лимфоцитов, проявляющееся в снижении количества Т-хелперов-индукторов (CD4⁺-фенотипа, р=0,025790) и повышении содержания цитотоксических Т-супрессоров (CD8⁺-фенотипа, р=0,016579), что привело к снижению иммунорегуляторного индекса - CD4⁺/CD8⁺(p=0,003487); достоверно более низкое значение концентрации свободной фракции трийодтиронина - Т3 (р=0,007132).

Выбор уровня личностной тревожности, значение иммунорегуляторного индекса, количества лимфоцитов, экспрессирующих рецепторы готовности к апоптозу и концентрация свободной фракции Т3 в качестве прогностических критериев риска формирования органических тревожных расстройств на раннем этапе заболевания вызвано тем, что непсихотические психические расстройства органического генеза представляют собой класс состояний, непосредственно обусловленных нарушениями структуры и/или физиологических особенностей мозговой ткани. Наблюдающиеся психопатологические симптомы отражают деструкцию или нарушение обмена мозговых структур, обеспечивающих когнитивные функции, обусловливающие эмоции, мотивацию и поведение. Экологическое неблагополучие, стрессы, хронические соматические заболевания, перенесенные черепно-мозговые травмы приводят к нарушению проницаемости гематоэнцефалического барьера, расстройствам ликвородинамики и возникновению патологической интероцептивной импульсации, гормониндуцированной активации микроглии, нарушающей функциональное состояние корковых клеток и неспецифических срединных структур мозга, включающих ретикулярную формацию ствола, неспецифические структуры среднего мозга, диэнцефальные отделы и лимбическую систему [7, 12,13].

В свою очередь лимбико-диэнцефальная система мозга является центральным отделом регуляции функций иммунологической защиты. Поэтому все изменения этих отделов мозга приводят к дезорганизации деятельности регуляторного аппарата, нарушению нейроиммунной регуляции [6]. Нарушения нейроиммунного взаимодействия ведут, с одной стороны, к дестабилизации психических функций организма, с другой -дисбалансу иммунной системы, ослаблению механизмов иммунной защиты, присоединению на этом фоне сопутствующей соматической патологии, осложняющих клиническую картину непсихотических психических расстройств и способствующих их неблагоприятному течению [4, 9]. В лимфоцитах пациентов с пограничными психическими расстройствами на фоне органических повреждений обнаружено увеличение активности ферментов семейства каспаз - ключевых участников процессов апоптотической гибели клеток. Это свидетельствует об активации апоптоза в лимфоцитах. Апоптотическая гибель лимфоцитов может являться одним из звеньев развития патологии у людей с органическими поражениями головного мозга, в первую очередь у пациентов с преобладанием тревожного синдрома [2].

Контроль над биосинтезом тиреоидных гормонов осуществляет ЦНС и гипоталамус. Наибольшее биологическое значение имеет Т3, который активнее Т4 в 4-5 раз. В течение длительного времени считалось, что Т4 и Т3 в равной степени принимают участие в обмене веществ. На периферии Т4 конвертируется (переходит) в Т3 и биологическое действие тиреоидных гормонов более чем на 90-92% осуществляется за счет Т3 [3].

Стрессоустойчивость, стереотипы реакций на стресс во многом определяются личностными особенностями индивида [5]. Устойчивой чертой характера человека является личностная тревожность - обусловленная не действительной ситуацией, а представляемая личностью эмоциональная реакция ожидания опасности от возможных последствий событий, предчувствие возможной неудачи, воображаемая угроза.

Таким образом, психологическими и иммунобиологическими особенностями пациентов с органическим тревожным расстройством являются повышение уровня личностной тревожности, количества лимфоцитов с рецепторами готовности к апоптозу, снижение иммунорегуляторного индекса и свободной фракции сывороточного трийодтиронина, что позволяет рассматривать их в качестве предикторов риска формирования органического тревожного расстройства на раннем этапе заболевания.

Новые существенные признаки проявили в заявляемой совокупности новые свойства, не являющиеся очевидными для специалиста и явным образом не вытекающие из уровня техники в данной области.

Идентичной совокупности отличительных признаков при анализе патентной и научно-медицинской литературы не обнаружено.

Предлагаемый в качестве изобретения способ может быть широко использован в медицине и здравоохранении для прогноза риска формирования органического тревожного расстройства на раннем этапе заболевания и целенаправленного проведения психофармакологических мероприятий.

Исходя из вышеизложенного, следует считать предлагаемое в качестве изобретения техническое решение задачи соответствующим критериям «Новизна», «Изобретательский уровень» и «Промышленная применимость».

Способ осуществляется следующим образом: у пациентов с установленным диагнозом «Органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство» оценивают уровень личностной тревожности, берут кровь, определяют количество лимфоцитов с рецепторами готовности к апоптозу, иммунорегуляторный индекс, концентрацию свободного трийодтиронина и прогнозируют вероятность формирования состояния, соответствующего диагнозу «Органическое тревожное расстройство».

В качестве иллюстрации приводим клинические примеры.

Клинический пример №1.

Пациентка К., 1966 г.р. Педагог. Находилась на лечении в первом клиническом психиатрическом отделении клиники НИИ психического здоровья Томского НИМЦ в октябре 2018 г. с диагнозом Органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство (F 06.6).

Анамнез: Пациентка родилась в срок от желанной беременности. Росла активной, любознательной, хорошо училась, закончила музыкальную школу, нравилось петь в хоре. После окончания средней школы легко поступила в пединститут, окончила факультет химии и биологии. В школе не работала, предложили место в детском саду. Сначала работала воспитателем, затем стала заведовать детским садом. Замужем, в браке дочь 22 года. Несколько лет страдает гипертонической болезнью с частыми гипертоническими кризами, лечение принимает нерегулярно. Постепенно стала отмечать снижение памяти, рассеянность, эмоциональную лабильность, хуже переносила обычные психологические нагрузки. В 2015 году на фоне эмоциональных переживаний на работе (частые проверки, пересмотр документации, лицензирование) и с приятными волнениями, но «очень затратными» (свадьба дочери, размен квартиры) жалобы усилились. Несмотря на окончание всех событий, не могла переключиться, вспоминала прошлое перед сном, с трудом засыпала, искала недостатки в себе и в своих поступках, а в течение дня была вялой, раздражительной, напряженной. Обратилась для лечения в первое клиническое психиатрическое отделение клиники НИИ психического здоровья Томского НИМЦ, где находилась с 13.08.2015 г. по 17.09.2015 г. с диагнозом Органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство (F 06.6).

Психологическое обследование: По Шкале Спилбергера-Ханина уровень реактивной тревожности - 48 баллов, уровень личностной тревожности - 42 баллов.

Лабораторное обследование: Т-лимфоциты (CD3⁺) - 74%; Т-хелперы-индукторы (CD4⁺) - 47%; цитотоксические Т-лимфоциты (CD8⁺) - 27%; иммунорегуляторный индекс (CD4⁺/CD8⁺) - 1,74; лимфоциты с рецепторами готовности к апоптозу (CD95⁺) -11%; Трийодтиронин (Т3 св) - 9,16 пмоль/л; Тироксин (Т4 св) - 15,89 пмоль/л.

После проведенного курса лечения чувствовала себя хорошо, много и продуктивно работала. К врачам не обращалась, несмотря на периодические подъемы АД, увеличение веса, рекомендованные повторные курсы поддерживающей терапии в амбулаторных условиях не проводила. Периодически наблюдались периоды слабости с головными болями, связанные с неустойчивостью АД. За последние 6-8 месяцев до поступления участились подъемы АД, которые «не чувствовала». При подъеме АД до 170/100 мм.рт.ст. появлялось ощущение тяжести в голове. Стала более утомляемой, нарастала забывчивость, возникла нервозность. При значительном утомлении чувствовала напряжение. Стала нуждаться в более продолжительном отдыхе. Около трех месяцев назад участились головные боли, стала раздражительной. Вновь обратилась в клинику НИИ психического здоровья Томского НИМЦ.

Психическое состояние при поступлении: выглядит соответственно паспортному возрасту, повышенного питания. Во время беседы предъявляет жалобы на неустойчивое настроение, раздражительность, снижение внимания, фиксирована на головных болях, которые связывает с колебаниями АД, имеет место метеочувствительность. Психический статус квалифицируется астено-цефалгическим синдромом.

Терапевт: Гипертоническая болезнь III степени. Дислипидемия. Ожирение I степени.

РЭГ: состояние ангиодистонии с преобладанием гипертонуса на фоне сниженного пульсового кровенаполнения.

ЭЭГ: усилено восходящее активирующее влияние срединно-стволовых структур на кору головного мозга с преобладанием процессов возбуждения в коре.

Психологическое обследование: реактивная тревожность - 46 баллов, личностная тревожность - 44 баллов.

Лабораторное обследование: Т-лимфоциты (CD3⁺) - 73%; Т-хелперы-индукторы (CD4⁺) - 45%; цитотоксические Т-лимфоциты (CD8⁺) - 28%; иммунорегуляторный индекс (CD4⁺/CD8⁺) - 1,61; лимфоциты с рецепторами готовности к апоптозу (CD95⁺) -10%; Трийодтиронин (Т3 св) - 5,10 пмоль/л; Тироксин (Т4 св) - 14,0 пмоль/л.

Таким образом, психологические и иммунобиологические показатели при первом поступлении пациентки в клинику не соответствовали заявляемым в качестве предикторов прогноза риска формирования органического тревожного расстройства (Личностная тревожность - 42 баллов, CD95⁺- 11%, иммунорегуляторный индекс - 1,74 ед., Т3 св -9,16 пмоль/л). В дальнейшем на фоне лечения самочувствие пациентки улучшилось, психопатологическая симптоматика редуцировалась, восстановилась работоспособность. В последующем картина заболевания не менялась, жалобы возникали по типу клише, изменения лечебной тактики не требовалось, ухудшение состояния произошло в связи с невыполнением рекомендаций лечащего врача по необходимости поддерживающей терапии, в дальнейшем можно было рекомендовать повторные поддерживающие курсы терапии в амбулаторных условиях.

Клинический пример №2.

Пациентка Б., 1966 г.р. Служащая. Находилась на лечении в первом клиническом психиатрическом отделении клиники НИИ психического здоровья Томского НИМЦ в сентябре 2018 г. с диагнозом Органическое тревожное расстройство (F 06.4).

Анамнез: Наследственность манифестными формами психозов не отягощена. Пациентка родилась и выросла в Кемеровской области. Росла и развивалась соответственно возрасту. Посещала детское дошкольное учреждение, в школу пошла в 7 лет. Окончила 8 классов, обучение продолжила в техникуме. Устроилась на работу в Пенсионный фонд. Заочно получила высшее образование. В 24 года вышла замуж, родила дочь, но отношения с мужем не сложились, через три года брак закончился разводом. Спустя год вышла второй раз замуж, родила сына. На протяжении всей семейной жизни муж изменял, дважды пытался уходить из семьи из-за романов с другими женщинами. В 2013 г. «выгнала» супруга, так как устала от его «бесконечных измен». Через год после развода стали беспокоить мигренеподобные головные боли, появилась метеозависимость, трудно было сосредоточиться, ухудшилась память на текущие события. Стало тяжело справляться с работой, волновалась, что может что-то забыть, перепутать документы. По совету дочери обратилась в клинику НИИ психического здоровья, в апреле 2015 года была госпитализирована в первое отделение с диагнозом Органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство (F 06.6).

Психологическое обследование по Шкале Спилбергера-Ханина: уровень реактивной тревожности - 48 баллов, уровень личностной тревожности - 58 баллов.

Лабораторное обследование: Т-лимфоциты (CD3⁺) - 73%; Т-хелперы-индукторы (CD4⁺) - 36%; цитотоксические Т-лимфоциты (CD8⁺) - 37%; иммунорегуляторный индекс (CD4⁺/CD8⁺) - 0,97; лимфоциты с рецепторами готовности к апоптозу (CD95⁺) -24%; Трийодтиронин (Т3 св) - 2,19 пмоль/л; Тироксин (Т4 св) - 14,05 пмоль/л.

В процессе лечения нормализовалось настроение, перестали беспокоить головные боли, меньше реагировала на перемену погоды, перестала сомневаться в себе. Была выписана с выздоровлением. После выписки соблюдала рекомендации, чувствовала себя удовлетворительно. Ухудшение состояния - с февраля 2018 года, когда узнала о предстоящей реорганизации на службе, запланированном переводе их отдела в другой город и сокращении штата сотрудников. Испытывала волнение, беспокойство, постоянно думала о предстоящих переменах, боялась потерять работу, вновь появились головные боли, участились колебания АД. Несмотря на то, что спустя два месяца ситуация на работе завершилась благополучно для пациентки, и она продолжала работать в прежней должности на прежнем месте, состояние напряжения сохранялось. К прежним жалобам присоединились состояния выраженной тревоги, с повышением артериального давления, тахикардией, ощущением жжения в груди. Нарушился сон, появились тревожные опасения, постоянное ожидание «чего-то неприятного»; головные боли, усилилась усталость. Повторно обратилась в клинику НИИ психического здоровья Томского НИМЦ.

Психическое состояние при поступлении: внешне выглядит старше паспортного возраста, повышенного питания. Выражение лица встревоженное, в глазах стоят слезы, которые не может сдержать даже при незначительном волнении. Голос тихий, жесты, мимика выразительные. Настроение неустойчивое, с тенденцией к гипотимии. Отмечает слезливость, метеочувствительность. В течение дня испытывает беспричинную тревогу, напряжение, опасения начала очередного приступа с повышением давления; постоянное «прокручивание в голове» событий предстоящего дня, бессонницу. Память на текущие события несколько снижена, внимание рассеянное, быстро истощается, легко отвлекается. Психический статус квалифицируется тревожным синдромом, легкими когнитивными нарушениями.

Терапевт: Гипертоническая болезнь, II стадия, риск 2. Дислипидемия. Хронический холецистит, ремиссия.

ЭКГ: синусовая брадикардия с ЧСС 56 уд/мин. ЭОС не отклонена.

РЭГ: незначительная ангиодистония.

ЭЭГ: показатели реактивности удовлетворительные.

Психолог: склонность к импульсивным поступкам, фиксация на состоянии своего здоровья, неудовлетворенность собой и сложившейся ситуацией, легкость возникновения опасений у акцентуированной личности. Снижение опосредованного запоминания, неустойчивость и сужение объема внимания. Реактивная тревожность - 52 балла, личностная тревожность - 61 балл.

Лабораторное обследование: Т-лимфоциты (CD3⁺) - 82%; Т-хелперы-индукторы (CD4⁺) - 40%; цитотоксические Т-лимфоциты (CD8⁺) - 42%; иммунорегуляторный индекс (CD4⁺/CD8⁺) - 0,95; лимфоциты с рецепторами готовности к апоптозу (CD95⁺) -26%; Трийодтиронин (Т3 св) - 2,63 пмоль/л; Тироксин (Т4 св) - 10,47 пмоль/л.

Заключение. При первом поступлении в клинику с диагнозом Органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство при психологическом и иммунобиологическом обследовании были выявлены показатели, соответствующие заявляемым в качестве предикторов прогноза риска формирования органического тревожного расстройства (личностная тревожность - 58 баллов, CD95⁺- 24%, иммунорегуляторный индекс - 0,97 ед., Т3 св - 2,19 пмоль/л). Несмотря на выполнение рекомендаций лечащего врача по профилактике рецидивов основного заболевания, произошла декомпенсация, поскольку не был учтен риск формирования органического тревожного расстройства, и не было назначено соответствующее лечение. При повторном поступлении с диагнозом Органическое тревожное расстройство уровень личностной тревожности (61 балл), иммунологические показатели (CD95⁺- 26%, иммунорегуляторный индекс - 0,95 ед.) и концентрация свободной фракции трийодтиронина - Т3 св. (2,19 пмоль/л) также соответствовали заявляемым в качестве предикторов прогноза риска формирования органического тревожного расстройства.

Источники информации

1. Балалаева И.В. Проточная цитофлуориметрия: Учебно-методическое пособие. -Нижний Новгород: Нижегородский госуниверситет.- 2014. - 75 с.

2. Герасимович Е.С., Яковлев А.А., Дружкова Т.А., Гришкина М.Н., Гехт А.Б., Гуляева Н.В. Активация каспаз в лимфоцитах пациентов с пограничными психическими расстройствами // Биомедицинская химия. - 2016. - Т. 62, №1. - С. 89-92.

3. Ермолаева А.И. Цереброваскулярные расстройства при гипотиреозе. Пенза: Изд-во Пенз. гос. ун-та. -2008. - 94 с.

4. Клюшник Т.П., Андросова Л.В., Зозуля С.А., Отман И.Н., Никитина В.Б., Ветлугина Т.П. Сравнительный анализ воспалительных маркеров при эндогенных и непсихотических психических расстройствах // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2018. - №2 (99). - С. 64-69.

5. Королев А.А., Стоянова И.Я. Личностный потенциал в аспекте самоорганизации и качества жизни у пациентов с экзогенно-органическими и депрессивными сочетанными психическими расстройствами // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2013. -№6(81). - С. 59-63.

6. Крыжановский Г.Н. Дизрегуляционная патология и патологические интеграции в нервной системе // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 2009. - №1. - С. 4-9.

7. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. - М., 2013. - 384 с.

8. Малкина-Пых И.Г. Психосоматика: Справочник практического психолога. М: Изд-во «Эксмо». - 2005. - 992 с.

9. Никитина В.Б., Лобачева О.А., Ветлугина Т.П., Аксенов М.М., Лебедева В.Ф. Нейроиммуноэндокринные нарушения при психических расстройствах и болезнях зависимости // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. -2018. -№2 (99). - С. 45-55.

10. Обеснюк О.А., Обеснюк В.В., Патрин И.П. Неврозоподобные расстройства (клинический и электрофизиологический аспекты) у больных с резидуально-органической недостаточностью головного мозга //Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2011. -№2 (65). - С. 88-90.

11. Патент (ru) 2488118. Способ прогнозирования формирования органического развития личности / Ветлугина Т.П., Никитина В.Б., Рудницкий В.А., Семке А.В. Опубл. 20.07.2013. Бюл. №20.

12. Kato T.A., Hayakawa К., Monji A. et al. Missing and Possible Link between Neuroendocrine Factors, Neuropsychiatric Disorders, and Microglia // Front Integr Neurosci. - 2013. - №7. - P. 53.

13. Tagge C.A., Fisher A.M., Minaeva O.V. et al. Concussion, microvascular injury, and early tauopathy in young athletes after impact head injury and an impact concussion mouse model // Brain. - 2018. - Vol. 141, №2. - P. 422-458.