На этой неделе стало известно, что КПРФ вновь предприняла попытку по суду отобрать у партии «Коммунисты России» название. Наш корреспондент сумел взять интервью у Сергея Малинковича, первого секретаря петербургского отделения одиозной и самой веселой политической партии страны.
Сергей Александрович, сейчас ваша партия ведет разбирательство в суде по интеллектуальным правам. Стоит ли, на ваш взгляд, развивать сферу авторского права в России? В СССР ведь ее не было.
Ну как не было – за этим просто очень жестко следило государство, не было у авторов оснований беспокоиться. Кроме, может быть, спора между Шолоховым и претендентом на авторство «Тихого дона», и вспомнить нечего. Я сам писатель. Когда писал свой роман «Фанатики», который достаточно широко распространялся, был переведен на иностранные языки, я регистрировал авторские права. Написанию книги предшествовала почти пятилетняя работа в архивах, конечно, как автор не хочу, чтобы кто-то воспользовался результатами моего труда, поэтому вопрос регистрации был очень важен. Но, честно скажу, что охотников за моими авторскими правами не было. Сейчас ведь интеллектуальная собственность не приносит больших дивидендов. Ну, конечно, если это не супер раскрученный шлягер.
Были ли у вас другие проблемы, связанные с авторским правом?
Наша партия на выборах 2015 года использовала образ Че Гевары. По иску КПРФ была снята с выборов решением суда. Вывод был таков: задействована фотография Альберто Корды, с нее сделан эскиз, а разрешения автора у нас нет. Это, конечно, абсурд. КПРФ в регионах использует все что угодно и никаких исков не следует. Очередное политическое решение. Мы выводы сделали, теперь у нас есть и соглашения с обладателями авторских прав, и художники, которые выполняют наши задачи. Но авторское право становится предметом ожесточенных споров, когда речь идет о потере денег или рычагов влияния. Представители КПРФ в арбитраже признались: для них избиратель – потребитель. Они его и теряют. Они не видят борьбу идей, партий. На что у них есть авторские права? На «Капитал»? Зюганов ни при какой погоде этих книг не читал. На Ленина? На слово «коммунистический»? КПРФ в суде показывали: выглядите вы очень несерьезно и смешно. В стране сотни зарегистрированных организаций со словом «коммунистический», но КПРФ интересны только мы. Потому что проект успешный. Успешный и потому, что наши члены прошли школу КПРФ, когда эта партия еще была оппозиционной. За рубежом таких прецедентов, кстати, нет.
Кто стал инициатором последнего судебного разбирательства?
У КПРФ очень большая и высокооплачиваемая юридическая служба, которой нужно показывать свою силу и состоятельность. Они сами, как мне стало известно, убедили Зюганова, что можно выиграть суд и проблему нашей партии убрать. Если даже, не дай бог, в стране запретили бы все коммунистические партии – мы бы стали называться социалистической. Но, конечно, название менять не будем. Нашу историю вы знаете. Именно наши избиратели сказали: хотим голосовать за коммунистическую партию, пусть ваша партия так называется. Теоретически, мы могли бы зарегистрировать даже Коммунистическую партию России. Тогда действительно можно было бы говорить о степени смешения. А так – ее нет. Есть лишь желание убрать нас.
Хочу сказать вам совершенно серьезно: если бы у Зюганова была возможность, он нас всех бы перестрелял. Это я точно знаю. Ненависть абсолютная. Если их не ждало бы за это уголовное наказание, то меня бы давно убили, это очевидно. Только мы мешаем им, заставляем предпринимать судорожные усилия, чтобы подтверждать, что они коммунисты. На самом деле, никакой оппозиционной активности там нет. Возьмите ситуацию с Исакием. Понятно, что по всем канонам партия должна была стоять за сохранение собора в собственности города, а не церкви. После вмешательства Смольного они встали на позицию провластную. Наша партия это осудила. Ясно, что мы им мешаем. Повторюсь, они бы нас всех убили, если можно было. Ну а раз нельзя – есть суд. Будем защищаться.
Как давно началось ваше судебное противостояние с КПРФ?
Эта история очень длинная. Она началась в 2016 году, за полгода до выборов в Госдуму. Представители КПРФ подали в арбитраж иск, который целый год рассматривался, было несколько сложных для нас заседаний. КПРФ хочет через Министерство Юстиции заставить нас поменять название. В Арбитраже выяснилось, что на взгляд КПРФ мы вмешиваемся в их экономическую деятельность, а избиратель – потребитель политических услуг, мол, мы вводим его в заблуждение, потому что оператор таких услуг уже есть. Лидер нашей партии, товарищ Максим Сурайкин, отметил, что это показывает моральную деградацию, когда партия и ее программа, ценности, осознаются как предмет экономики: «купи-продай». Суд обратил их внимание на то, что речь может идти о сфере защиты прав на интеллектуальную собственность, но никак не экономической. Иск им был возвращен с рекомендацией обратиться в обычный суд. Как мы видим, в обычный суд они не пошли. Обратились в Суд по интеллектуальным правам. Теперь слово за другой инстанцией. КПРФ один раз они уже проиграли заседание, сейчас апеллируют.
Как вы оцениваете перспективы КПРФ в суде?
В юридической сфере перспектив у них нет. Названия наших партий различные: мы приложили лингвистическую экспертизу. Разные программы, разные уставы, разные партии. Сейчас уже это все поняли. Наша партия гораздо более радикальная, антиклерикальная. Если суд КПРФ выиграет, это будет означить лишь, что им оказала прямую поддержку власть. Не исключая эту возможность, но не думаю, что кто-то будет вмешиваться. На днях вопрос постоянной подачи исков КПРФ против нашей партии был рассмотрен даже Общественной палатой. Где бы мы ни появились, КПРФ тут же подает иски, на выборах требуют отказа в регистрации: иногда выигрывают, иногда нет. Как правило, суды на их стороне. Но легитимность выборов это снижает, идет прямой вред президенту: когда избиратель приходит на выборы, а из числа зарегистрированных партий некоторые удалены по формальным основаниям… Мы в ответ никогда иски не подавали, а за пять лет КПРФ подала их более ста. Нам это надоело. Среди коммунистов это вообще не принято – обращаться в суд буржуазного государства, чтобы отстаивать какие-то свои права. В особенности подавать на на другую компартию. Они наносят ущерб своей репутации.
В чем вы видите причины такой активности КПРФ?
Основная проблема для КПРФ в том, что мы у них отбираем избирателей и делаем это совершенно осознанно. Мы считаем, что это, по сути, государственная партия, те, кто от них проходит в органы государственной власти – богатые люди, в основном. Приведем пример из Питера. На прошлых выборах в ЗакС была серьезная политическая борьба. Нашу партию зарегистрировала комиссия, за день до выборов КПРФ сняли нас по суду. Я не исключаю, что там была коррупционная схема, за которой может стоять некто Рассудов, один из самых богатых депутатов в России. Он стоял на втором месте и в КПРФ посчитали, что он, в случае, если нас не выключат нас из борьбы, рискует не пройти. На мой взгляд, были задействованы финансовые рычаги.
Требования КПРФ абсурдны. Мы будем защищаться, у нас хорошая юридическая служба. Общественное мнение, как мне кажется, на нашей стороне. Нельзя запретить быть коммунистом. Этот случай показывает лишь насколько члены КПРФ деградировали. Думаю, покроют себя позором и ничего не добьются. А избирателя мы у них будем забирать.
Михаил Берг
